Анфиса, любовь и янтарь. Проза - Наталья Патрацкая

Анфиса уговорила Эскера покинуть дом Полины под предлогом, что девочка очень мала и ей нужен покой. Она, узнав, что ее сон об Амоне и Полине был в руку, почувствовала легкость в душе, а любовь и ревность улетучились. Работа ждала ее.

Анфиса предложила сделать фильм о прилете межзвездного корабля на берег реки Нил. В то время в стране правил фараон Эскер. Анфисе возразили, что фараона с таким именем история не знает.

Она ответила, если история не знает, так пусть узнает. Сам Эскер всем понравился. Он был вылитый фараон в профиль. Нужно было сделать мистический фильм с набором существующей информации о вторжении инопланетной цивилизации. Эскера устроили в гостиницу. Фирма все расходы оплачивала.

«Если взять Северную Африку без пирамид, то народ фильма не поймет», – так подумала Анфиса и тут вспомнила о янтаре фараона. В ее голове возникло видение: желтый песок, яркое солнце. Потом она увидела Эскера, сидящего в чалме фараона на носилках, его несли к Нилу.

По реке плыли длинные лодки, на них сидели инопланетяне – те самые, внешний вид которых Анфиса уже разработала. Лодки были выполнены из легкого гофрированного сплава и отчаянно блестели в лучах солнца. На лодках были установлены желтые паруса. Огромные глаза пришельцев смотрели на мужчину, в нем они угадали властелина местной земли. Инопланетяне почтительно наклонили головы в знак почтения к фараону Эскеру и вновь стали смотреть вперед.

Эскер удивленно и величественно спросил у советника:

– Кто плывет по моей реке?

Вместо ответа фараону показали на небо. Фараон с легкостью сошел с носилок, в нем появилась энергия, предвещающая изменения в стране.

– Догнать! – сделал он повелительный жест, указывающий в сторону лодок инопланетян.

– Невозможно, о мой господин! – проговорил советник.

– Возможно! Подать мне колесницу с желтым пергаментом!

В колесницу запрягли шестерку лошадей, вместо полога над головой фараона поставили желтый парус.

Ветер дул вдоль реки. Разлива воды в этот время года не было. Под парусом Эскер быстро поехал в ту сторону, куда уплыли лодки. Лошади бежали во всю прыть. Фараон хоть и не догнал лодки, зато покатался с ветерком.

Пришельцы в летающей тарелке зависли над продвинутым фараоном Эскером, им понравилась его сообразительность. Эскер заметил странный объект над головой, излучающий потоки света. Фараон был столь любознательный, что даже не испугался. Ему льстило быть освещенным свыше.

Эскеру понравилось играть фараона, он легко вошел в роль. Короткие фильмы с его участием то и дело мелькали на экране. Ему позвонил Амон и сказал, что вся страна Пирамид с удовольствием смотрит за приключениями фараона Эскера.

Анфиса задумалась над тем, что без женской роли любой фильм является научно-популярным. Потом она подумала, что кроме Клеопатры были и другие женщины на желтом небосклоне. Она вспомнила о дочери Амона. Девочка могла бы быть дочерью фараона.

Где взять женщину на роль любимой женщины фараона? А чего здесь думать? Черные длинные волосы Полины и ее красивые черные глаза могли бы публике понравиться. И назвать ее надо царицей долины Нила.

Неиспользованным оставался сам звездный корабль. Выбрали песчаное поле, на которое из космоса прилетал Буран, переодетый под межзвездный корабль. Корабль пришельцев пробегал по песку и останавливался, подняв песок в воздух. Когда песок оседал, был виден вездесущий фараон Эскер на колеснице с неизменным желтым парусом.

Из межзвездного корабля выходила в золотистом костюме Полина. Ее голову украшал шлем типа головного убора фараона. На плечах ее лежал круг, украшенный самоцветными камнями. За ней ходила стайка инопланетян. Фараон Эскер глаз не мог оторвать от царицы инопланетян.

После своего возвращения из северной Африки Полина впервые почувствовала себя хорошо, она стала забывать страстную любовь с Амоном. По существу, у них была страсть самая настоящая, но не умиротворенная любовь, а с Самсоном – это вообще дружба в чистом виде. Она обожала небо за окном, эту шумящую листву, а песок ее не привлекал. Она от него устала.

Каким ветром ее в Африку занесло? Попутным и беспутным ветром любви. Нет, не она влюбилась, это Амон в нее влюбился, да так, что и она повелась на его чувство. Они любили, они были счастливы, но очень короткое время.

Солнце и смерть матери сказали любви «нет», жизнь их разъединила просто и со вкусом.

Амон не любил зимний холод, он его не понимал. И вот теперь Полине стало все равно, она стала забывать африканские страсти и жила со Степаном Степановичем, весьма спокойным человеком, который свои чувства еще не разморозил.

Анфиса после создания фильма об Эскере решила отдохнуть. Ей стало все безразлично, пусть сегодня, но ей безразлично состояние своих любовных дел. А что такого, если Платон не обладает большим любовным потенциалом, и с ним, как ни парься, все впустую.

Анфиса подумала, что состояние отдохнувшего душой и телом человека достигается не только сном, но и полной гармонией с жизнью, когда мозг перестают волновать все неприятности последних дней. Эти неприятности уже разложены по полочкам и пылятся до следующего нервного состояния или полной усталости.

Погода за бортом обитания способствовала умиротворенности бытия. Это вчера было жарко в Северной Африке, это вчера был ливень и гроза, а сегодня – март и в погоде, и в душе, и в теле, что очень важно для общего отдыха. Она посмотрела на белесое небо, на пустую почту в Сети и даже вздыхать не стала.

Тишина – она и в Африке тишина. Откуда она почерпнула африканские страсти? От верблюда, на котором она снималась. Она перекинула свои фотографии в мини-ноутбук, и он вполне мог представить ее африканскую любовь к Амону.

Что Анфиса узнал за последнее время? Что невольной причиной смерти матери Полины стал Степан Степанович. Он вытащил гантели, пудовую гирю и оставил их в середине комнаты на полу. Это он позвонил в дверь, и женщина бросилась открывать, но уже никогда больше ее не открыла. Догадалась ли об этом Полина, она не знает. А то, что Степан Степанович ходил к Любови Сергеевне, она и сама знала.

Хотелось выяснить, настоящий ли янтарь фараона.

Анфиса спросила о янтаре у матери Платона, Инессы Евгеньевны. Она засмеялась и ответила:

– Когда отец Платона делал мне предложение руки и сердца, он подарил мне кольцо. Я в это время ела вареную кукурузу и положила одно зерно кукурузы в коробку вместо кольца, а кольцо на палец надела. Я в шутку назвала это зерно «Янтарь фараона».

Родион тихо сидел дома и вспоминал все события, связанные с Анфисой. Она ему нравилась всегда. Он любил разгадывать все ее янтарные загадки и повадки. Иногда он называл ее хитрой лисой, но он от нее зависел. Каким образом? Трудно сказать правду, она может показаться фантастической, но ее следует открыть. С чего бы начать, ведь дело щепетильное. Ладно. И Родион позвонил Анфисе.

– Анфиса, я должен тебе кое в чем признаться. Я следил за твоей жизнью.

– Я знаю.

– Не знаешь. Если тебе не трудно, зайди ко мне.

– Иду.

Разговор был записан несколькими подслушивающими и прослушивающими устройствами.

– Тебе мать все рассказала перед смертью, ее рассказ записан. Прости, но твой дом хорошо прослушивался в разные времена.

– Хорошо, но как ты докажешь, что ты внук охранника? Как?

– У меня есть кольцо, которое твоя бабушка отдала моему дедушке.

– Но я это кольцо не видела, ты можешь мне показать любое, и я ничем не смогу опровергнуть твой вариант.

– Придется поверить. – Родион открыл стол и достал из него кольцо.

Анфисе достаточно было взглянуть на кольцо, точнее на янтарь в золоте, как ее сердце предательски дрогнуло. Она с почтением взяла кольцо двумя пальцами, покрутила его и вернула.

– Я верю тебе, Родион. Это кольцо принадлежало моим предкам. Что из этого следует?

– Следует то, что тебя, и твою мать, и твою бабушку вели наши нетривиальные люди. Да, я не один был приставлен к вашей семейке. Неужели ты можешь подумать, что все преступления поощряются и не наказываются? А у тебя все было сладко да гладко. Я знаю, где твой янтарный фонд. Он под моим контролем. Хочешь посмотреть? – И он включил монитор. На мониторе появилась комната Анфисы, полка с кустом коралла, обвешанным янтарями.

– Круто. Я не думала, что в нашей бедной комнате есть телекамера. Мне как-то неловко, ведь это жилая комната.

– Анфиса, это смешно. У тебя есть дом, а ты живешь в такой убогой обстановке. Зачем тебе это надо?

– Родион, имей совесть. Не добивай меня! Пожалей!

– Не могу, мне надо высказаться. Пойми, власть за три поколения так много раз менялась, что мне отчитываться больше не перед кем! Я не подчиняюсь с некоторых пор, и это грустно. О том, кто ты, знаем мы вдвоем!